ЗАВЕСА ПРИРОДЫ. ИСЦЕЛЕНИЕ В ЛИМИНАЛЬНОСТИ – КАК ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПРИРОДЫ, ИСКУССТВА И ФОТОГРАФИИ ПОМОГАЕТ ПЕРЕЖИТЬ ТРАВМАТИЧЕСКИЕ ПОТЕРИ, СМЕРТЬ И УМИРАНИЕ
Герберт Кэролайн
доктор философии, психотерапевт, супервизор, певица, автор песен, фотограф, социальный активист с более чем 20-летним опытом работы в постконфликтных и конфликтных ситуациях, прежде всего в Азии (Полуостров Гауэр, Уэльс, Великобритания).
Мосс Дэвид
доктор богословия, специалист по межконфессиональным отношениям, профессиональный музыкант/автор песен и художник (Уилтшир, Англия, Соединенное Королевство).
Аннотация
Этот диалог Кэролайн Герберт и Дэвида Мосса посвящен исцеляющей силы природы, искусства и фотографии при переживании психической травмы, связанной с потерями, смертью и умиранием. Беседа состоялась на острове Бэй Касвеллт, Пенрин-Гуйр, Камри (залив Касвелл, полуостров Гауэр, Уэльс). Дэвид делится своим опытом исцеления через живопись после смерти дочери, рассказывает о том, как он ощущает присутствие дочери через живопись и природных «посланников». Для Кэролайн береговая линия становится «тонким местом», где можно справиться с горем, осознавая смерть не как конец, а как непрерывное путешествие между мирами. В диалоге особое внимание уделяется как знанию коренных народов, так и сознанию Земли, опираясь на древний кельтский анимизм, где деревья и океаны служат священными порталами к более глубокой мудрости и постоянному присутствию близких за пределами физического мира.
Ключевые слова: травматическая утрата, скорбь, смерть, природа, искусство, фотография
Кэролайн: Что ты чувствовал, когда рисовал сегодня?
Дэвид: Прежде всего, хочу сказать, что с момента написания нашей последней статьи для журнала «Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика» в моей жизни произошла катастрофа. В январе 2024 года моя 13-летняя дочь покончила с собой. Я не знал, как справиться с тяжелым душевным кризисом… Живопись постепенно стала для меня спасательным кругом. После похорон подруга отправила меня и мою жену на Барбадос, поскольку у неё там был дом. Мы поехали, и тогда я впервые начала рисовать. Это был очень важный опыт. Он показался мне целительным: моя малышка была живой, она была рядом в каждом мазке кисти, и я переживал огромную нежность и любовь к ней. На улице, где мы остановились, росло огромное красное дерево. Я никогда раньше не видел красного дерева; оно было огромным и оказывало на меня мощное воздействие, но я изобразил его на картине так, будто оно не вполне реальное. Из-за шока и глубокого горя я оказался где-то между двумя мирами, в то время как мир, представленный забором веранды, казался незыблемым.
У Райнера Марии Рильке есть такие строки: «Если бы мы подчинились разуму Земли, мы могли бы подняться, укоренившись, как деревья» [1] .
Кэролайн: Я воспринимаю твою картину как очень красочную и живую.
Дэвид: Да, я обнаружил, что когда рисую это дерево, то как будто соединяюсь с энергией всех деревьев. Я чувствовал поддержку, идущую от энергии природы, проявленной в них. Однажды я читал, что они существуют в пяти измерениях. После смерти моей дочери я чувствую, будто перешёл в какое-то иное измерение. Каким-то образом теперь я могу общаться с ней, теми способами, которые я не могу до конца объяснить. Она словно светится сквозь меня, даже её чувство юмора ощущаю, словно она надо мной подшучивает.
Я был в море на Барбадосе и вдруг внутренне обратился к ней, спросил: «Я был тебе хорошим отцом?» И вдруг на меня накатила волна и сделала мокрым с ног до головы.
Кэролайн: Каково это – снова рисовать у моря?
Дэвид: Я рисовал у моря и погружался в его воды на Барбадосе. Я прошел долгий путь горевания, в том числе, переживая его в творчестве. Моя дочь любила море, любила Уэльс, и мы смогли вернуться сюда на первую Пасху после её смерти. Мы с женой провели её, посещая все места, где были вместе с дочерью, и называли это «драконьей битвой», преодолевая невыносимую боль и горе от посещения мест, наполненных столькими воспоминаниями о ней. Это было не совсем «драконьей битвой», но, скорее, дружбой с драконами через её связь с природой. У неё была удивительная связь с природой, особенно с животными, птицами и бабочками. Сегодня, когда я рисовал на пляже, я увидел малиновку – одну из любимых птиц моей дочери. Вы её сразу заметили, она прилетела и села рядом со мной на камень, прямо рядом со мной, и посмотрела мне прямо в глаза, не более чем в двух метрах, пристально глядя мне прямо в глаза, несколько минут. Это было похоже на прекрасную связь с моей дочерью, как будто она пришла поздороваться, когда я на пляже, где малиновки обычно не обитают.
Рис. 1 Бабушка Махогани, Барбадос (рисунок Дэвида Мосса)
Рис. 2 Малиновка (фотография Кэролайн Герберт)
Кэролайн: Ух ты! Это так необычно и волшебно! Что ты почувствовал?
Дэвид: Я почувствовал себя легче, испытывал чувство благодарности за то, что, где бы она ни была, она может послать мне сигнал и поддержать меня. Это даёт мне уверенность в том, что с ней всё в порядке, что она счастлива.
Кэролайн: Не мог бы ты поделиться тем, что ты нарисовал?
Дэвид: Я работаю над картиной с пляжем. Сначала я рисовал весь пейзаж, затем взял кусок графита и сделала набросок камней. Бумага была мокрой от моря и дождя, на ней был песок, и то, как песок взаимодействовал с графитом, мне очень понравилось, поэтому я перенес рисунок на большую картину… Насыпал песок на картину и процарапывал графит по нему, и, похоже, это хорошо передало камни. Песок, как и графит, – это, по сути, измельчённый камень, поэтому я использовал элементы земли, чтобы визуально передать природный материал на картине.
Рис. 3 Набросок с изображением скал, графит (рисунок Дэвида Мосса)
Рис. 4 Родник Редклифф, залив Касуэлл (рисунок Дэвида Мосса)
Каролина: Помогло ли тебе рисование в этом месте пережить горе?
Дэвид: Да, переживание горя и медленное избавление от него было связано с моим соединением с природой – когда я был под солнечными лучами, на ветру, где камни служили тем местом, где маленькая малиновка могла приземлиться и посмотреть на меня. Потребовалось время, чтобы снова почувствовать себя частью земли. Сначала мы с женой хотели последовать за ней после смерти дочери. Но благодаря невероятной доброте и щедрости многих людей, которые привели нас в прекрасные места на природе, это стало для нас опорой, начало возвращать нас к истокам, помогло нам осознать, что жизнь может продолжаться. Мы можем по-новому относиться к нашей маленькой дочери. Как ветерок, она невидима, но она очень, очень близка. Деревья и камни для меня очень устойчивы – я особенно близок к деревьям, потому что они хранят древнюю энергию, которая всегда присутствует и имеет форму. В конце концов, любая форма разрушается – у камней это занимает миллионы лет, у человека – целую жизнь, какой бы длинной она ни была.
Рис. 5 Береговая линия залива Касуэлл (рисунок Дэвида Мосса)
Особенные переживания я испытываю, находясь на береговой линии. Недавно здесь был отлив – обычно он стремительно наступает. Но в последнее время это было по-другому: отлив помог мне сосредоточиться на том месте, где море встречается с берегом, рассмотреть игру воды и песка. Все это пронизано светом, вода и песок – совершенно разные сущности и в то же время на береговой линии ни образуют единстве. Как пел Леонард Коэн: «Знаешь, моя любовь идёт с тобой, как и твоя любовь остаётся со мной, просто она меняется, как береговая линия и море» [2]. Это такое постоянно развивающееся воссоединение стихий – эмоциональных, духовных и физических.
Кэролайн: Это так трогательно, словно переосмысление перспективы жизни сквозь эту лиминальную завесу.
Дэвид: Да, именно! У тебя глубокая связь с морем, как будто твоя сущность рождается из моря. Море поддерживает тебя в горе, связанном с потерей или смертью?
Кэролайн: Я проводила в течение последнего года много времени в разъездах, выполняя различные роли: заботясь о душе, выполняя терапию, выступая в роли ведущей церемоний и погребальных ритуалов, поддерживая клиентов, семьи и друзей в ситуациях утраты. Я часто ходила по берегу, и он ощущался мной как лиминальное пространство между мирами, природный эквивалент места перехода между жизнью и смертью, когда я могла путешествовать в одну и другую сторону. Мне повезло жить на береговой линии, поэтому, когда я была дома, я могла буквально гулять взад и вперёд вдоль берега. Это стало моим ритуалом, успокаивало, ободряло и заземляло меня. Это помогало мне сохранять присутствие в переживании глубокого горя и экзистенциального кризиса, оставаться в пограничном состоянии, одновременно поддерживая людей, переживающих шок и боль травматической утраты, помогая моей невестке умереть достойно и осознанно, помогая клиентам в зонах военных действий, сталкивающимся с невообразимыми потерями. Береговая линия стала для меня спасательным кругом между мирами, моим местом, где я могла быть с невыносимым горем. Океан, который я знала, был достаточно безбрежен, чтобы вместить меня и всё, что я переживала, и каким-то образом он знал это, и я знала это. Я фотографировала взаимодействие воды и песка, где они встречаются. Это придавало мне уверенности, позволяя оставаться присутствующей как в этом мире, так и в других измерениях. Это утешение, переживаемое при соединении с миром природы, хорошо передается в стихотворении Руми:
К Истоку всех источников вернись!
На твой упадок я смотрю скорбя...
Как можешь ты довольствоваться им?
Сложи обломки прежнего себя,
И возвратись к Истоку всех стремнин!
Хоть сам ты – неразгаданный пароль,
Хранящий вход в мирских богатств тайник,
Есть у души твоей иная роль –
Небесных драгоценностей рудник!
Открой же пару сомкнутых очей,
Господнему творенью подивись!
Как все ручьи, впав в океан, ручей,
К Истоку всех источников вернись!
Дитя Величья Божьего лучей,
Рождённый под звездой, взлетевшей ввысь!
Не плач об иллюзорности вещей,
К Истоку всех источников вернись! [3]
Рис. 6 Источник (фотография Кэролайн Герберт)
Дэвид: Это действительно очень глубокий опыт — находиться и на суше, и в воде — в этом пограничном пространстве. Береговая линия постоянно меняется. Пространство между водой и сушей, то, что мы называем переходом между жизнью и смертью, проницаемо, всегда есть переход, есть одно измерение, и есть другое в их единстве друг с другом …
Кэролайн: Этот переход — это то, как ты увидел свою дочь глазами малиновки. Мы привыкли думать, что физическая реальность, в которой мы живем, единственно возможная, но, когда мы смотрим другим взглядом, открывается другое измерение. Я на суше, но ощущаю море, или я нахожусь в море, но чувствую сушу, или и то, и другое, потому что я нахожусь в этом мире, но сама или вместе с кем-то готовлюсь отправиться в другое измерение через смерть. Я пыталась найти твою дочь между мирами. Помню, как ты рисовал существо, вышедшее из океана и служащее проводником между мирами. Мне нравится мысль о том, что через есть некий проводник между мирами в виде природного существа. Мы одновременно одиноки и не одиноки. Ритм волн, словно амниотическая вода в утробе матери, дарит нам утешение, помогая оставаться в этом переходном пространстве. Смерть – это и рождение, а рождение – это смерть? То, что мы воспринимаем как конец, на самом деле может быть новым началом, рождением. Моя сестра, приближающаяся к своему переходу, вдохновила меня увидеть эту истину; она испытала и муку расставания с любимыми, и глубокое блаженство, и знание. Она рисовала видения запредельного, даря их семье, чтобы утешить нас в нашем горе. Завесы между мирами невероятно тонки. В западной культуре мы часто воспринимаем смерть со страхом или как финал, а не как продолжение существования за пределами временных рамок. Возможно, эти миры сосуществуют, вездесущи и развиваются вместе.
Дэвид, я тронута тем, что на твоей картине, изображающей Редклифф-Спринг, представлены настоящие места обитания моих предков. После многих лет жизни за границей вселенная вернула меня «домой», совершив полный круг, к моим предкам и кельтским корням.
Для кельтской культуры характерна очень тесная связь человека с миром природы; древние кельты были анимистами и почитали силы природы, считали мир населённым множеством духов и видели божественное проявление во всех аспектах природы. Духи водных пространств почитались как дарители жизни и связующие звенья между физическим миром и потусторонним. В кельтских верованиях береговая линия и некоторые пограничные пространства, такие как холмы, леса и особенно побережья, считались местами, где завеса между миром смертных и потусторонним была тонкой. Эти «тонкие места» позволяли легче взаимодействовать или заглядывать в миры живых и мёртвых, или в царство фей (мифических существ) [4]. В таком образе жизни так много гармонии. Отсюда малиновка, конечно же, выступает в роли духовного посланника, а скалы, береговая линия, океан – всё это говорит с нами. Вместо того, чтобы отключаться от этой исконной мудрости, природа заново воплощает это пробуждение в воспоминания. Моя фотография помогает мне вспоминать. Я сделала так много снимков взаимодействия океана и берега, того, как золотой свет освещает воду, а песок переливается своими переливами.
Рис. 7 Прогулка между мирами (фотография Кэролайн Герберт)
Дэвид: Как будто ты пыталась запечатлеть свет под поверхностью.
Кэролайн: Да! Я пыталась запечатлеть, как свет играет, танцует на воде. Я искала нечто за пределами моего физического зрения, используя фотографию для раскрытия того, что мы не видим. Открывая многомерное пространство и обходя ограничения моего собственного зрения и знания. Открывая более великую тайну отношений между мирами. Это напоминает мне работу Веды Остин, где она пытается изучить иероглифический язык воды и понять, что он нам говорит. Она пытается раскрыть невидимые измерения, сознание воды. Вода в океане – это H₂O и соль. Она в течение миллиардов лет была сотворена из звёзд, комет и тайн. Даже учёные не знают секрет образования воды. Вода обладает сознанием и мудростью. Ты говорил о деревьях как о существах-часовых пятого измерения, тогда что же такое океан? 70% Земли – это океан. Такое же соотношение воды и плотной субстанции у наших тел. Под мантией Земли есть ещё больший океан. Наша планета – водная, она – великое существо, общающееся с нами, исходя из своей мудрости.
Рис. 8 Первичный звук (фотография Кэролайн Герберт)
Для меня береговая линия – это постоянное подтверждение её присутствия, её постоянство, даже если она штормит или спокойна, от океана как живого начала планеты исходят огромные силы, она всегда возвращается, наполняя меня переживанием и знанием еинства жизни и смерти и переходов между ними. Как отмечает Веда Остин,
«Вода прозрачна, она не знает цвета, вероисповедания или религии. Вода не судит и не навешивает ярлыков, она легко проникнет в тело муравья, как и в тело короля, бездомного, дерева или стрекозы. Вода — наш постоянный спутник, с момента зачатия она всегда с нами, даже после смерти, это вода, которая испаряется из физического тела, поднимаясь к небесам».[5]
Всё в порядке, можно быть и с жизнью, и со смертью едиными, ведь они сосуществуют одновременно. В этом глубокое утешение.
Дэвид: Ух ты! Я никогда не думал о Земле как о скоплении воды, летящем по Вселенной миллиарды лет, я думал о ней, скорее, как о скале. Но она на 70% состоит из воды, которую удерживает гравитация. Это кажется невозможным, за гранью воображения. Это внушает благоговение. И теперь, когда я смотрю на океан, он манит меня, словно призывает увидеть иной взгляд, за пределами моей собственной человечности и страданий.
Кэролайн: Да, планета обладает своим сознанием. Там, где нет сознания, мы оказываемся в разлуке и страдании. Каким же сознанием обладает наша планета? Любовью? Что это? Когда мы пытаемся определить его, мы сталкиваемся с беспредельностью. Возможно, оно находится в воображении, искусстве, в теле и в сердце, во взаимоотношениях друг с другом и с природой. Для тебя это древние деревья, для меня – безбрежные объятия океана. И то, и другое служит священными вратами в более глубокое сознание, более глубокое пространство, иной способ познания мира через любовь.
Ты – дикая волна, обвивающая меня,
широкие объятия безграничного моря.
Ты – ярко-жёлтый, трубный звук весны,
внезапный, настойчивый звон нарцисса.
Ты – птичья песня перед рассветом,
тихий, нарастающий хор, пробуждающий тихую землю.
Ты – свет, прорывающийся сквозь серость бури,
внезапная вспышка, превращающая ночь в день.
Облака пылают, раскрашенные быстрой рукой,
зажигая все цвета на бескрайних небесах и земле.
Ты – мучительное отсутствие, промежуток между вздохами,
пустое эхо того, что потеряно в смерти.
Ты – пульс в моем сердце, который продолжается,
вспоминая, вспоминая, от заката до рассвета.
Ты приходишь в глубокую, мягкую колыбель снов,
где воспоминания, словно спирали, текут извилистыми потоками.
Великий океан, безбрежный, достаточный для всех, наши слезы,
наша неистовая любовь, отвечающая на твой зов.
Ты научил меня умирать, сдаваться, благодати,
что любовь не знает конца, что нет места разлуке.
Ты научил меня принятию, нежной, сильной руке,
и прощению, самому мягкому, самому щедрому повелению.
Хотя тебя нет здесь, чтобы наблюдать нежное рождение весны,
ты здесь, во мне, во всём, что образует живую и любящую субстанцию земли.
(Каролина в память об Али и Хели)
Стихотворение Марии Поповой[6] звучит молитвой о нашей связи с природой, о нашем возвращении домой, как лекарство от всех скорбей и потерь, которые вам приходится терпеть:
«Прощение»
Пусть прилив
никогда не устанет от своего нежного труда,
снова и снова
прощая Луне
ежедневное изгнание.
Пусть вода возвращается, чтобы превратить
горы в песок,
как бы говоря:
«Ты тоже можешь обрести
это возвращение домой,
ты тоже обладаешь
этой стихийной силой
возвращать камню
биение сердца,
превращая скалы
в золотую пыль.
Рис. 9 Между ними есть свет (фотография Кэролайн Герберт)
Рис. 10 Следы береговой линии (фотография Кэролайн Герберт)
Чтобы узнать больше о работах Каролины, посетите сайт www.alkimiasoul.com
Чтобы увидеть другие картины Дэвида, посетите сайт: www.davidmossarts.gallery
Чтобы узнать о работе, связанной с защитой детей путём изменения культуры доброты в школах: www.kindwaves.org.uk
Примечания:
[1] Rilke, R. M., Barrows, A., & Macy, J. (1996). Rilke's book of hours: Love poems to God. Riverhead Books.
[2] Cohen, L (1967). “Hey, That’s No Way to Say Goodbye” from Songs of Leonard Cohen, New York: Columbia Records.
[3] A garden beyond Paradise: The mystical poetry of Rumi, Translated by Jonathan Star and Shahram Shiva (2000)..
[4] Wood, J. (2000). Introduction. In Squire, C. (ed.), The mythology of the British Islands: An introduction to Celtic myth, legend, poetry and romance (pp. 12–13). London & Ware: UCL & Wordsworth Editions Ltd.
[5] Austin, V (1921). The secret intelligence of water: Macroscopic evidence of water responding to human consciousness. Lifestyle Entrepreneurs Press.
[6] Popova, M (2025) Forgiveness cited from https://www.themarginalian.org/2025/01/17/forgiveness/
Ссылка для цитирования
Герберт К. и Мосс Д. Завеса природы: Исцеление в лиминальности. Как взаимодействие природы, искусства и фотографии помогает пережить травматические потери, смерть и умирание // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. – 2025. – T. 6, № 2. [Электронный ресурс]. – URL: http:// ecopoiesis.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен
Herbert C., Moss D. Nature's veil: Healing in liminality – how the interaction between nature, art, and photography supports us to navigate traumatic loss, death, and dying // Ecopoiesis: Eco-Human Theory and Practice. – 2025. – Vol. 6, №1 [open access internet journal]. – URL: http://ecopoiesis.ru (d/m/y)