ЦИКЛ СТИХОВ «ТАК ГОВОРИЛ ТАЛИЕСИН»
Александр Копытин
доктор медицинских наук, профессор, кафедра психологии Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования (Санкт-Петербург, РФ)
Написать цикл стихов «Так говорил Талиесин» меня вдохновило поэтическое наследие знаменитого поэта Раннего Средневековья (жившего в VI века н.э.), а также творчество других авторов, находившихся под его влиянием. В образе этого барда, в самом его мироощущении, насколько можно судить об этом по относительно немногочисленным сохранившимся стихам, я увидел воплощение архетипического идеала Поэта, Творца, тонко чувствующего не только человеческую драму, но и большой мир – вселенную, нашу планету, свой родной Уэльс – способного общаться не только со своими современниками, но и самой природой и Сетью Жизни.
«Исторический» Талиесин – древнейший из поэтов, писавших на валлийском языке. Его имя связано в основном с «Книгой Талиесина». В нее вошли поэтические произведения, созданные в VI веке «историческим» Талиесином, а также тексты, написанные предположительно в XV, XVI, а возможно и ранее, в X и XI веках. Позже Талиесин стал героем легенды, записанной или созданной в XVI веке Элисом Грифидом, вероятно, с опорой на некую устную традицию.
Биография «исторического» Талиесина почти не известна, и восстановить её можно только по косвенным ссылкам в стихах других авторов. Талиесин был придворным поэтом и писал стихотворения, восхваляющие тех правителей на территории нынешнего Уэльса, на службе которых он находился. Обладал ли он какими-либо сверхъестественными способностями, судить не представляется возможным. Через валлийскую культурную традицию он мог быть приобщен к знаниям друидов и по-видимому также мог читать тексты на латыни. Будучи крещенным, мог интегрировать знания и практики, характерные для древней кельтской культуры, с монотеистической картиной мира.
О «легендарном» Талиесине известно больше, чем об историческом. Ему приписывались пророческие способности и уникальный поэтический дар. «Легендарному» Талиесину приписывают стихи, основанные на его идентификации с разными формами жизни и объектами, примером чего может служить следующий фрагмент.
Я был синим лососем,
Я был псом, лосем, косулей на горе,
Колодками, лопатой, топором в руке,
Жеребцом, быком, телёнком,
Зерном, что взошло на холме.
Меня собрали и поместили в печь,
Я упал, когда меня поджаривали,
И меня проглотила курица.
Девять месяцев я был у неё в брюхе.
Я был живым, я был мёртвым.
Я Талиесин.
Образ «легендарного» Талиесина как носителя универсального знания о мире и человеке в дальнейшем, в эпоху романтизма и уже в ХХ веке, оказался очень популярным среди авторов, пишущих исторические романы и произведения в жанре фэнтези, особенно основанные на сюжетах из кельтской мифологии.
Обращение к фигуре Талиесина и попытки разных авторов наделить его некими искомыми качествами – мудростью, способностями к творческому воображению и визионерству и др. – имеет нечто общее с попытками идеализации ряда иных исторических фигур. Одной из них является, например, фигура Заратустры, которому приписывается авторство Авесты — писания зороастризма. В свое время его образ вдохновил Фридриха Ницше на написание философского романа «Так говорил Заратустра» [3].
В этом произведении, однако, Ницше довольно свободно описывает личность Заратустры и превращает его в выразителя тех мыслей и идеалов, которые больше характеризуют самого Ницше, нежели Заратустру и его учение. Тем не менее, нахождение легендарного персонажа, поднимавшего ключевые вопросы бытия человека и его морали, помогло Ницше оформить свои представления о смерти Бога, о воле к власти, о сверхчеловеке, превосходящем человека в той же мере, как человек превосходит обезьяну.
Подобно тому, как Ницше нашел в Заратустре своего Героя, помогающего философу оформить свое мировоззрение и взгляд на нового человека (сверхчеловека), в лице Талиесина я также в определенной мере обрел своего Героя. Идентификация с ним и использование поэтического слова помогли мне выразить мой собственный жизненный опыт и картину мира, мой идеал экочеловека – представителя грядущей экологической цивилизации [1, 2].
В немногих сохранившихся оригинальных поэтических текстах самого Талиесина, а также текстах его подражателей и последователей явно звучит тема связи человека с миром природы, его способность к идентификации с разными живыми существами и стихиями, по сути, анимистический взгляд на мир, в котором явно просматривается экологическая основа. Она заключается в признании связи всего со всем, единства человека и его жизненной среды, его способности общаться с разными живыми существами.
Развивая мысль о потенциально свойственном человеку даре идентификации с миром природы, архетипический психолог Джеймс Хиллман в свое время писал о персонификации, которая помогает различать разные субъектные сущности самого человека и природных объектов. Этот дар предполагает «…возможность любить, воображать вещи в личной форме, чтобы мы могли найти доступ к ним всем сердцем» [6, p. 14].
Подобное восприятие мира, согласно Джерому Бернштейну [5], является трансрациональным (но не иррациональным), связанным с постижением жизни как «священной» реальности, когда, «все одушевленное и неодушевленное имеет в себе духовное измерение и общается в этом измерении с теми, кто умеет слушать» (p. 8). Благодаря этому, мы вступаем в общение с «Царством» живого мира, влюбляемся в него и ощущаем его творческое, поэтическое начало.
Поэзия, художественное слово и творческое воображение не просто отражают или имитируют природу и человека, но представляют собой «место встречи» для общения и связи всего со всем, чему способствует «духовное восприятие сердца в согласии с мыслящим мозгом и выразительным телом» [4]. Поэтические образы, навеянные творениями Талиесина, рождаются с намерением и заложенной в них способностью присутствовать в «Царстве» более чем человеческого, могут служить мостом или средством связи с «душой живого мира» [4].
Поэтический цикл включает 12 стихов. Ниже представлены восемь из них, отражая основные вехи странствия и метаморфоз «легендарного» Талиесина.
Литература
- Копытин А.И., Гар А. Экопоэзис: манифест экологической цивилизации // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. – 2023. – T. 4, № 1. [Электронный ресурс]. – URL: http://ecopoiesis.ru (дата обращения: 15.12.2024).
- На пути к экологической цивилизации. Экогуманитарная перспектива. Международная коллективная монография (под общ. ред. А.И. Копытина, А. Гара, Ж. Вана, С. Левина). – М.: Когито-центр, 2024.
- Ницше Ф. Так говорил Заратустра. – М: МГУ, 1990.
- Руг М. Сидеть на краю чуда. Искусство и анимизм на службе человека и исцеления планеты // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. – 2020. – T. 1, № 1. [Электронный ресурс]. – URL: http://ecopoiesis.ru (дата обращения: 15.12.2024).
- Bernstein J. Living in the Borderland. – NY: Routledge, 2005.
- Hillman J. Re-visioning psychology. – NY: Harper Collins Press, 1995.
Я – Талиесин
Я был живым, я был мёртвым,
Я Талиесин.
Я знаю, почему у коровы рога,
Почему ночь нежна,
Почему молоко бело,
А цветок сладострастен.
Я был ланью и охотником на нее,
Я был стрелой, вонзившейся в тело лани,
Я был кровью ее, стекавшей на посмертное ложе из трав.
Я был луной, смотрящей на лес, в котором охота прошла.
Я был озерной гладью в лесу, внимавшей признаньям луны.
И тропою лесной, по которой средь ночи
Одинокий наездник до рассвета добраться в чертоги любимой спешил.
Я был синим лососем,
Зернами, что взошли на холме.
И когда нас собрали, смололи и, замесив тесто, положили в печь,
Я превратился в хлеб и накормил людей.
А потом я стал одним из них, который с хлебом себя сравнил.
Тем, кто был судим и судил,
Кто спасительной жертвой на распятье взошел,
Но при этом был также гвоздем, вонзившимся в тело Его.
Я саваном был, укрывающим плоть и кровь.
И на мне отпечатался облик Его.
Но я также был тем, кто невидим, и из Сущего вечно грядет.
Я стал тайной, законом и чудом,
Наполняющим сердце, пространства Земли и небес.
Я был живым, я был мёртвым.
Я был воскресшим.
Я Талиесин.
Метаморфозы Талиесина
Я прошел через миллион изменений.
Я был в коконе, из которого бабочкой вышел.
Был зерном, ставшим колосом спелым.
Был деревом, растущим в лесу валлийском,
Дарующим кров птицам.
А затем я превратился в корабль, бороздивший море,
Открывающий новые горизонты.
Поющий на семи ветрах, подружившийся с водою и ветром.
Я был пейзажем с тремя цветущими кустами ивы.
Был спиральной раковиной единорога,
Несущей в себе поэзис земли и неба.
Этот край научил меня письму камней,
Подобно Скрижалям Завета,
Являющим себя на пути визионера.
Я знаю язык волны.
Я был каплей в ливне.
Я был мечом в хватке руки.
Я был щитом в битве.
Я был арфой звучащей в руках барда,
Я был звездой в глазах пророка,
Проросшей семенем на ниве неба,
Ставшей Древом Вселенским,
Собирающим осколки разбитого сосуда на ветвях своих,
Когда они зеленеют во мраке пустоты безмерной.
Я тот, кому дано шелестеть кроной,
Переворачивая страницы Древа,
В груди которого собраны все науки мира,
И бьется живое сердце.
Путь
Когда-то вне времени и пространства совершал бард свой Путь в кромешной тьме.
Был он в бездне, и сам был подобен ей.
Опрокинул бард заветный сосуд бытия,
Разлетелся бесчисленным количеством осколков.
Зародившуюся в нем энергию и волю к творению отпустив в мир.
«Да будет свет! Да будет творенье!» воскликнул бард.
Так вошел в мир поэзис.
Продолжал бард свой Путь среди звезд,
Поэтическим воплощением ставших,
Сам был подобен звучащим звездам.
Держал в руках инструмент шушан, на нем играл и пел неустанно,
Сиял во мраке цветком лилии благоуханной, распустившимся на просторах вселенной.
«Да будет Слово цветком и станет оно певучим!» изрек.
Так проявилось выразительное и говорящее бытие мира.
Однажды на своем пути он один из осколков вселенной поднял и Землю увидел.
«О, как прекрасна она!» – бард воскликнул в сердцах,
И была Земля подобна сердцу его,
Забилась и зазвучала твердью, воздухом и водою,
Огонь солнца ее согрел, и стала она Песней.
Когда совершал бард свой путь на Земле,
Зародилось в нем чувство Дома, своей Земли Обетованной и воля Семьи.
«Пусть будет Земля Домом Большим, благословенной обителью Жизни для огромной Семьи!» – провозгласил бард.
И был он сам подобен Дому и живущей в нем огромной Семье.
Так появился в мире экопоэзис –
Сотворение обители Жизни для огромной Семьи разных существ и их многоголосье.
А бард наигрывал на струнах шушан и подпевал Жизни в Доме.
Увидел он, как плодятся и размножаются разные существа,
И как они умирают, неся на себе Венец Жизни, Венец Любви,
Совершая ее круговорот на Большом Пути.
«Да будет Любовь Жизни Венцом!
Пусть будет она певучей, звучащей под солнцем и под луной» – провозгласил бард.
И стала Любовь Песнью Песней.
Продолжал бард свой путь на Земле,
Стал он человеком смертным.
Стал он подобен жениху и невесте, царем и царицей и запел:
«Целуй меня, целуй устами своими,
Ведь любовь твоя отрадней вина,
Приятней аромата благовоний твоих.
Имя твое подобно разлитому благовонию,
Веди меня за собой – давай убежим!
О мой жених,
О моя невеста,
О мой царь,
О моя царица.
Введи меня в чертоги свои!»
Продолжал бард свой путь земной.
Был он отныне царем и царицей,
И теми, кого они породили,
Был он также их Большим Домом и всем, что его наполняет,
Огромной Семьей Жизни.
Возвращался бард к своим истокам,
Собирая осколки разбившегося сосуда.
Обретая свое бытие, свой Путь как единство,
Как Песню Песней.
Аллилуйя!
Поэт поет.
Так дерево листвой шумит
И к солнцу тянется, себя перерастая.
Так ливень летний, просияв грозой,
В земное лоно благодатной влагой входит.
Так волны бьются о скалистый берег и зовут неутомимо
От тверди оттолкнуться и в далекий путь отплыть.
Так лунный свет блестит на зеркале озерном
И рыб, поднявшихся из глубины, ведет к истокам звездным.
Песнь Талиесина – в колосьях хлеба,
Дарующих себя во имя жизни,
В звучанье арфы
И Орфическом яйце,
В бездонном небе,
Танце рук, касающихся струн трансцендентальных,
Лучах рассвета, проникающих во тьму.
Есть песня та – венец и порожденье тайны,
В ней слово жизни дышит,
Наполняя духом мира грудь,
Хвалебный возглас издавая: «Аллилуйя!»
Авторская декламация: https://disk.yandex.ru/d/5cYAKDF3VyYfjQ
Музыка: "Ethereal" в исполнении Шошанны Михель
Человек
В краю, где бродит дух живого слова,
Я - Талиесин, бард, подобный ветру,
Касался струн певучих, крон высоких.
До звезд крылатой песней дотянулся.
Огонь костра преданий раздувая,
С потоком Северна звучанье слов сплетая,
С отрогов гор скользил и у подножья
Свой кубок поэтический наполнил.
Приветствовал героев, сильных духом,
Чьи кони мчатся по земле и своду неба,
Красу прославил, что царит в священных рощах
Под сенью трепетной, певучей, изумрудной.
Воспел я королей успех и славу,
Земле и подданным их мудрое служенье,
Но был свидетелем ужасных преступлений,
Кровопролитий и кровосмешений.
Проделав путь свой долгий, страстотерпкий,
И горестных уроков хлеб отведав,
Пришел на берег океана жизни,
К Источнику в сердцах людских взывая.
Стоял, стенал средь ночи полнолунной
На берегу и Бездны лик увидел,
Открывшей мне и в звуке, и в молчанье,
Призвание и тайну Человека.
Который как цветок на Древе Жизни,
Явил себя и Словом стал заветным
Свои плоды даря в саду вселенском
Стал в Книге Мира новым откровеньем.
Но и помечен Каина печатью:
Однажды в доме общем поселившись,
Сук рубит, на котором восседает
С порочным и раздутым самомненьем.
Кровавый плод его держу под Древом Сущим
В одной руке, в другой – плод благодатный.
Таков удел извечный, человечий
Свой выбор делать, мир собой измерив
Мерилом совести или иною мерой,
Идя своим путем страстным, тернистым,
Пока он не наполнится Любовью,
Той самой, что царит на Древе Жизни.
Будет вам мир
Падуба листья темно-зеленые блещут,
Иглы в ладони нашли свой приют и забвенье.
Ягод-костянок алые гроздья прозрели –
«Будет вам мир» – так говорил Талиесин.
Трель коноплянки разбудит, и дальней дорогой
Утром повеет, росой заискрится надежда,
Солнце пребудет в объятьях с прекрасной землею. –
«Будет вам мир» – так говорил Талиесин.
Лань быстроногая сходит в долину, вдыхая
Воздух вечерний, что полон цветов ароматом.
В пенье цикад распознав приглашенье к соитью –
«Будет вам мир» – так говорил Талиесин.
Субботнее солнце за грань горизонта спустилось,
Свечи Царица пред тайной ночной зажигает.
Лунным моленьем и брахой наполнилась бездна. –
«Будет вам мир» – так говорил Талиесин.
Авторская декламация: https://disk.yandex.ru/d/dRp7SA3VPyqzhQ
Музыка: Soul Whispers: Shamil в исполнении Шошанны Михель
Заклинание любви
Месяцем юным блещет над миром надежда,
Золотокрылой медовки пеньем затейливым льется.
Соком корреи пернатый поэт опьяненный
Звонко щебечет: «Пусть будет любовь быстрокрылой!»
В воды речные смотрятся звезды, заслышав
Пение барда, который, теченью внимая,
Сердце свое открывает источнику жизни,
Провозглашает: «Пусть будет любовь полноводной!»
К скальным уступам на склонах кембрийских прильнула
Роза с пятью лепестками – цветок-поэтесса
С темно-малиновым устьем, к солнцу взывает:
«Пламя любви пусть пылает источником жизни!»
Плотью и кровью, долинами, морем, горами,
Таинством жизни, наполнившим лоно земное,
Чувственной тканью творенья, прозренья, моленья
Мир восклицает: «Пусть будет любовь воплощенной!»
Авторская декламация: https://disk.yandex.ru/d/AW_CwfZV7SmwwA
Музыка: Soul Whispers: LeShabbos в исполнении Шошанны Михель
Посмертное странствие Талиесина
К источнику жизни посмертно отплыл Талиесин –
Того, что сокрыт в средоточии Тайны и Бездны.
Потоку отдавшись, скользил в пустотелом пространстве,
Дыханию мира и воле земли подчиняясь.
И ночью, и днем пребывая в томленье и песне
Звезды путеводной, горящей над Бездной внимая,
Став прахом, услышал биение Сердца Большого. –
Того, что поэзисом мира и верою барда зовется.
Отринув привычные связи и смыслы дневные,
Во тьме прозревая всесильный источник незримый,
Любви и творенья, в которых почил Талиесин,
Он к свету вернулся, заветному зову внимая.
В залив Трех Утесов лучом первым солнца явился,
Приветствовал мир в ястребином свободном полете,
Торжественной песней раздался из уст поднебесья.
Крылами своими весь мир поутру обнимая.
И серых тюленей, блаженно лежащих на пляже,
И дрок, расцветающий мирно на скальном уступе,
И судно, стоящее в Бухте Земных Откровений,
С проснувшимся бардом, и пару влюбленных на пляже.
Авторская декламация: https://disk.yandex.ru/d/fNwOS9xHETU6ug
Музыка: Shabbos V'Yom Tov. Zalman Goldstein and Alicia Svigals