« Назад ЭКО-СОФИЯ: ИНТЕРВЬЮ С ВОЛЬФГАНГОМ ШИРМАХЕРОМ
Аннотация В интервью Вольфганг Ширмахер делится своими философскими представлениями, касающимися современного отношения человека к экологическим проблемам с точки зрения экзистенциализма Хайдеггера и других философских течений. Обозначается противоречивая сущность человека, стремящегося согласовать свое бытие с жизненной средой, миром природы и, в то же время, творящего искусственную среду на основе разработки технологий. Концепция эко-софии используется автором как способ объяснения и возможного преодоления данного противоречия. Ключевые слова: гуманизм, технологии, человек, эко-софия, этика
Краткая справка об ученом: Вольфганг Ширмахер – профессор философии, заведующим кафедрой имени Артура Шопенгауэра в Европейской высшей школе (ЕВШ – European Graduate School) (Швейцария). В 1998 году Ширмахер основал отделение средств массовой информации (переименованное в отделение философии, искусства и критической мысли ЕВШ). Находясь под сильным влиянием работ Шопенгауэра, Ницше и Хайдеггера, разработал оригинальную концепцию человека-генератора (homo generator), предполагающую позитивное истолкование понятия искусственной жизни. Эта концепция призвана заменить понятия homo sapiens, homo faber или homo creator, которые, с его точки зрения, утратили актуальность с появлением передовых технологий. Философия Вольфганга Ширмахера – это философия жизни, а также философия технологий. Его работы пронизаны утверждением всего живого. Он убежден, что искусство и игра являются привилегированными формами взаимодействия с миром.
Александр Копытин (А.К.): В некоторых своих философских работах Вы поднимаете вопросы экологии, и, как мне кажется, обозначаете пессимистический взгляд на возможность сколь-либо принципиального пересмотра позиций современного человечества в его отношениях с жизненной средой. Вы действительно считаете, что возможно уже слишком поздно надеяться на то, что человечество откажется от доминирующего потребительского отношения к природе и решится на определенные самоограничения? Вольфганг Ширмахер (В.Ш.): Технологии – это наш образ жизни. Сегодня мы живем, вопреки своей воле, повинуясь технологии. Мы повинуемся смертоносной технологии, как высшей инстанции, решающей особенностью которой является то, что она теоретически столь же безупречна, сколь и всеобъемлюща. Это не значит, что она неуязвима для критики. Хуже всего, что эта смертоносная технология каждодневно производит свой собственный аналог. Хайдеггер убедительно продемонстрировал, что любой контрпроект остается зависимым от своих основ, которые он изо всех сил стремится преодолеть. Альтернативное мышление проистекает из того же источника – до боли знакомой метафизики. Герберт Маркузе, вероятно, лучший ученик Хайдеггера, отметил тот факт, что альтернативы не обладают собственной реальностью, а призывы к «великому отказу» – не более чем беспомощный жест, не посягающий на исходную истину. Философское достижение Теодора Адорно заключается, прежде всего, в отказе идти на любое примирение в этом непримиримом обществе, которое является «фальшивым до глубины души». Поэтому в конце работы «Технологии и безмятежность» (Technik und Gelassenheit), основанной на поздних изысканиях Хайдеггера, я был вынужден признать, что «… через сознательное, но лишенное воли к жизни усилие технология требует трансформации, разрушая все разумные основания и врезаясь в плоть». Что это значит? Это показывает ни что иное, как самообман наших нынешних усилий, наших «маленьких шагов» прогресса, которые мы регистрируем с таким удовлетворением. Активно обсуждаемый «новый старт» – это всего лишь игра, а смерть, как всегда, остается ее директором. «Обратный путь к природе», являющийся экологически безопасной и желанной для многих новой этической альтернативой ценностям нашего времени, – это неправильный путь, ибо новое поведение и новые ценности, которые теперь стремятся «встроить нас в природу», подвержены двойному заблуждению. Во-первых, потому что бережное отношение к природе своими возможностями обязано только передовой технологии, «объективной реальности производственных ресурсов» (Карл Маркс), позволивших преодолеть дефицит как базовую характеристику человеческой реальности. Во-вторых, уже слишком поздно мириться с природой, потому что природа как таковая больше не существует. Она превратилась в ландшафт, являющийся нашим искусственным продуктом. Человек не пощадил даже самые отдаленные уголки Амазонки. Желание вернуться к природе пренебрегает современными технологиями, а вместе с ними и самим человеком с его внутренней организацией. Это справедливо даже тогда, когда требуются исключительно «щадящие» технологии, охраняющие природу. Идея первозданной природы, с которой мы должны примириться, по сути, направлена против технологий, на основе которых мы живем. Технологии нужны нам для жизни. Руководствуясь экологическими представлениями и приняв экономию природных ресурсов как условие, мы хотим устранить трудности, вызванные нерациональным природопользованием. Но в этом случае, согласно Хайдеггеру, мы рискуем подвергнуться величайшей опасности снова потерпеть неудачу, возможно, встретившись с сущностью человека и его земного существования, затрагивающей его этические позиции. «Благие намерения» человека безнадежно запутались в метафизике, и попытки опереться на них в наших отношениях с природой затрудняют необходимую самокритику. А.К.: Считаете ли Вы, что представления о человеке как части природы, то есть, как о существе, которое хотя и обладает уникальными способностями к разумной деятельности и созданию искусственной среды обитания, но имеет общие онтологические основания с экосферой Земли, лишены оснований? Разве надежды на укрепление в человеке «экологической идентичности» в соответствии с концепцией глубинной экологии Арне Нэсс – не более чем наивные и ложные упования? В.Ш.: В нынешней мировой ситуации попытка утвердить экологическую сущность человека лишь вводит нас в заблуждение. Вместо этого следует набраться смелости, чтобы признать, вопреки всем притворствам и идеологии, что наш эйкос (как он называется по-гречески) – дом человеческого существования – не может быть понят, если мы рассматриваем человека как естественное существо. Экология – это неправильный ответ на правильный вопрос о том, как мы живем. Человек – не экологическое существо, как прочие существа на нашей планете, готовое удовлетвориться тем, что есть в природе. Наше поведение и отношение к природе неразрывно связаны с инструментальными технологиями и, следовательно, является особой, «извращенной» формой адаптации, раскрывающей суть нашего существования. Мы – искусственные существа по своей природе. Человек живет в соответствии со своей собственной природой как мудрый техник, все время преобразующий свою жизненную среду, а не как мечтатель, довольный природной данностью. Учиться у природы, находить естественный образ жизни, следовать этике партнерства между людьми и природой – эти надежды неизбежно обмануты. Естественный способ существования никогда не сможет быть нашим. Хотя мы можем стремиться к такому существованию чисто умозрительно, но как реальные существа мы вынуждены признать, что претензии на подобный способ бытия несостоятельны. Гегель называл такое непосредственное бытие «ужасом». Но разве на самом деле невозможно, могут возразить многие, научиться чему-то у природы? Разве человек не может интегрироваться в биотоп, используя механизм обратной связи, развивая особые технологии, позволяющие ему регулировать свою жизнедеятельность, не нарушая экологического равновесия и включаясь в локальную природную среду? Будет ли этого достаточно? Кто здесь будет учиться жить по-новому – не тот ли проницательный субъект метафизики, который видит и слышит лишь то, что он хочет видеть и слышать? А.К.: Какие возможности все же, на Ваш взгляд, есть у человечества, чтобы примирить его существование с тем, что можно назвать «природной данностью»? Поскольку Вы в какой-то мере являетесь приверженцем эко-софии, могу ли я предполагать, что этическое отношение человека к миру природы все же возможно. В.Ш.: Мы, люди, не можем отказаться быть теми, кто мы есть, начиная с наших пищевых привычек и заканчивая нашими информационными спутниками. Наши действия будут по-прежнему нас уличать. По этой причине радикальная критика человеческой субъективности Хайдеггером (основная часть его мышления) остается столь же теоретически влиятельной, как и несущественной на практике. Даже придерживаясь экологической этики, мы по-прежнему заинтересованы прежде всего в себе. Наша «забота» о среде никоим образом не связана с сущностью нашего существования, «самим бытием» человека. Человеческая «открытость бытию» направлена лишь на преодоление бытия, согласно Хайдеггеру. Попытки обнаружить другого, «дикого в нас», очевидно двусмысленны. Правдой является лишь попытка возрождения задушенных чувств и тренировка нашей поэтической чувствительности, которую мы систематически портим и разрушаем в повседневной жизни. Если бы это нам удалось хотя бы в некоторой степени, мы бы тогда «чувствовали» реальность иначе, преодолевая физическую и эмоциональную отделенность от мира из-за своей подозрительности. Каждый способен развить «эстетическое Я». Отвергая привычное блокирование эстетической перспективы и признавая унаследованную психологическую тонкость нашего вида, мы можем освободиться от тюрьмы нашего восприятия, в которую мы помещаем себя из-за страха неизвестного. Благодаря развитию своей поэзной чувствительности мы могли бы обрести мужество пребывать в состоянии большей открытости и доверия к миру, стать поэтами и творцами жизни, возможно совсем другими людьми, если бы не технологический мир с его соблазнами и тревогами. Мы, наверное, могли бы «выключить» технологии (или хотя бы делать это изредка), признать ценность самого бытия и любви, если бы не внутренняя убежденность в том, что любовь есть бесполезный труд, в отличие от созидания технологий. То, что нас беспокоит, а также то, что все больше разрушает наш человеческий мир, указывает (пусть и отрицательно) на то, какой должна быть его этика. Мы должны принять данное негативное следствие человеческого способа адаптации, независимо от того, соответствует ли оно нашему обычному представлению о гуманизме, или нет. Эко-софия – это мудрость, а не знание, это интуиция, которая предшествует разделению теории и практики. Если встать на путь науки, например, на путь экологии, он все равно приведет нас только к привычным отношениям между человеком и природой как отношениям между субъектами и объектами и к нормативной этике. В этой системе описания человек будет представлять собой ухудшенную версию человека как биологического, хотя и разумного существа, лишенного, однако, своей гуманной сущности. Наша биологическая структура ничего не говорит нам о нашей человечности. Эко-софия серьезно относится к тому, что скрыто, к по-прежнему зарождающемуся человеческому существу, возможно все еще пребывающего в скрытом состоянии. Мгновения истинной человечности вспыхивают внезапно, ненадолго. Эти «вспышки» (Aufblitzen) проявляются в эстетическом опыте и в непосредственном этическом восприятии мира природы. Однако они не могут быть описаны с точки зрения одномерных определений человеческого существа, которые базируются только на очевидных фактах о нас или том, что было осмыслено на сознательном уровне. В метафизическом масштабе человеческая форма жизни, которая не утверждает себя, противопоставляя себя естеству, не имеет в себе ничего человеческого. Это верно как для поэта, так и для тех средств, с помощью которых мы зарабатываем на жизнь. Мы крайне неохотно расстаемся с традиционным образом человека несмотря на то, что все больше критикуем этот традиционный образ, и когда компьютеры и роботов называем «плотью от нашей плоти». Как ни странно, эта критика тем больше, чем ближе кибернетические машины подходят к тем человеческим характеристикам, которые у нас есть и предназначены только для нас: мысли, воображение, обучение на ошибках. С появлением пятого поколения компьютеров игра в прятки закончится. Ибо здесь, без сомнения, появится новая форма человеческого интеллекта. В качестве «искусственного интеллекта» он будет таким же естественным, как дыхание, появившееся на определенной стадии эволюции биологических форм. А.К.: Какой может быть новая этика человеческих отношений с жизненной средой сегодня? В.Ш.: Если этика должна иметь смысл сегодня, она должна означать руководство к действию, которое поможет нам выжить. По этой причине все те конструкции, которые звучат хорошо в теории, но бесполезны на практике в технологическом мире, должны быть отклонены. Это относится и к категорическому императиву Канта, и к новейшим технократическим проектам экологической этики, поскольку они следуют логике человеческого индивида как «привилегированного» существа, расположенного выше всех биологических видов. И каким бы извращенным это ни казалось в метафизических категориях, тем не менее, основа гуманной этики за пределами антропоцентризма начинает проявляться в симбиозе человека и кибернетической машины. Последователям «Нью Эйдж» удается жить довольно комфортно в нише старости! Их «нет» настоящему и «да» будущему выявляет приверженность метафизическому образу жизни. Нигде отсутствие эко-софии не просматривается столь явно, чем в бесплодном противостоянии альтернативной культуры самым современным технологиям. И все же современный техник с внутренним настроем Франциска Ассизского никогда не окажется под запретом, хоть он и являет собой пример чудовищной дегенерации. «Шаг назад» через метафизику, следуя мышлению Хайдеггера, никоим образом не ведет к обновленному «Бытию». Поскольку «опасность», которая угрожает уничтожить нас, является сущностью самого Бытия. Неудивительно, что такое понимание философии Хайдеггера рассматривается как крамола. В конце «Опасность», – отмечает Хайдеггер. В «ловушке» современных технологий «само бытие (seyn) преследует свою собственную сущность (wesen). Редко, когда в истории философии встречались такие резкие высказывания. Новое предназначение человека, посыл Бытия, если бы даже и называлось «самореферентной структурой» (Генрих Ромбах), не избежало бы рокового воздействия мыслительного процесса. «Четырехступенчатое мышление», которое формирует нашу жизнь, на самом деле осталось бы философской игрой в бисер, если бы четырехступенчатое мышление не оказалось бы также «вписано» в кибернетические машины. Ибо они, возможно, более ясно, чем их более примитивные предшественники, являются началом дифференцированных реакций на человеческую жизненную ситуацию, а не просто временными решениями. Как бы безумно это ни звучало, но военно-промышленный комплекс хранит интеллектуальные ресурсы человечества, а в разрушительной инструментальной технологии кроется сама технология нашей жизни. Сложная реальность наших действий и страданий может стать нашей собственной опорой в виде различных технологий, которые не ведают противоречий ни в теории, ни на практике, поскольку разнообразие масок и мод, генерируемых человеком, ничего не меняет в ведущих механизмах адаптации человеческого существа. «Биокибернетическая сеть» (Фредерик Вестер) определенно никогда не сможет уловить смысл реальности, но для нас этого может быть достаточно, чтобы выяснить, выполняет ли наша жизненная технология свои обещания в плане адаптации человека. А.К.: Есть ли у человечества надежда, и в чем может быть оправдание человеческого существования? В.Ш.: Какой смысл имеют мои рассуждения? Насколько они полезны для понимания перспектив выживания человека? Не являются ли экологические проекты постметафизическими сновидениями, которые затрудняют конкретные действия? Проверка реальностью должна была бы дать разрушительные результаты. Ни один современный техник не согласился бы отказаться от своих инструментов; он согласится только на их улучшение. Ни одно общество, каким бы демократическим оно ни казалось, не обойдется без социотехнического контроля мысли. Политические системы находятся в непримиримом противоречии друг с другом и ощетиниваются оружием; нет недостатка в «маленьких войнах». Суверенитет государств, эта катастрофическая противоположность субъективности личности, защищается более ревностно, чем когда-либо. Третий мир отчаянно заболел экологическими проблемами, но способен на немногим большее, чем агрессивное попрошайничество у промышленно развитых стран. Мирового правительства нигде не видно, поэтому остается открытым вопрос, действительно ли оно желаемо и возможно? Пока есть собственность, не будет истинного знания о человеческой личности, потому что мы скрываем себя и боимся санкций правителей. Наша частная жизнь – это технология защиты, необходимая для того, чтобы противостоять грубой политической технологии государства. Проблемы нашего времени множатся с огромной скоростью, несмотря на поток информации, а может быть, именно благодаря ему. Излишне информированный гражданин теперь выбирает предполагаемую безопасность традиционных решений, но при этом приобретает все более очевидную неуправляемость в общественных делах. Но учреждения и артефакты долговечны. Стены по-прежнему будут стоять, а рекламные щиты по-прежнему будут читаемыми, когда никого уже не останется в живых на этой планете, чтобы их прочесть. Остается ли у эко-софии только негативная этика, признающая неизбежность гибели человека? Полагается ли эко-софии научить нас, как лучше уйти в небытие как виду и выдать свидетельство о смерти человечества с ее точной датой? Ситуация безвыходная, но в этом и состоит основание для человека и его эко-софии. Это не означает, что нам следует отказаться от воображения со всеми его последствиями. Для Артура Шопенгауэра это было неотъемлемой условием бытия человека. Но столь же верно (и Шопенгауэр признал это в образе жизни святого), что каждое новое поколение способно в корне изменить условия жизни. Никогда это не было проще и очевиднее, чем в технологическом мире, где наша безрассудная спешка, связанная с нашим стремлением к безопасности, загонит наконец нас в фатальный тупик – провозглашая технологию высшей ценностью, возможно, против нашей воли, но в соответствии с правилами нашей жизни. Прыжок без сети, отказ от субстанции, легкость мысли – метафоры существования художника, предсказанные нам Фридрихом Ницше в «Заратустре». То, на что когда-то осмеливались только мистики и что должно было их уничтожить, станет обычной практикой в технологическом мире. Братья и сестры Заратустры – танцующие технологии, радостные святые, анархические этики. Они не оставляют камня на камне, и поэтому мы, наконец, начинаем жить как люди – но не осознавая этого! Искусство жить гуманно определяется нашей невидимостью и непостоянством. Этика эко-софи – это событие, предшествующее нашему знанию о ней.
Интервью взял: Копытин Александр Иванович, доктор медицинских наук, профессор, кафедра психологии Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования (Санкт-Петербург, РФ)
Ссылка для цитирования Копытин А.И. Эко-софия: интервью с Вольфгангом Ширмахером // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. – 2021. – T. 2, № 1. [Электронный ресурс]. – URL: http://ecopoiesis.ru (дата обращения: чч.мм.гггг). Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен Kopytin A.I. Eco-Sophia: an interview with Wolfgang Schirmacher // Ecopoiesis: Eco-Human Theory and Practice. – 2021. – Vol.2, №1. – URL: http://ecopoiesis.ru DOI: 10.24412/2713-1831-2021-1-149-154
|
В соответствии с Законом РФ о средствах массовой информации (СМИ), Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзором) 22.09.2020 сетевое издание - Рецензируемый научный сетевой журнал «Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика» зарегистрировано и ему присвоен регистрационный номер Эл №ФС77-79134.
«Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика» - международный междисциплинарный журнал, ориентированный на создание экогуманитарной парадигмы – парадигмы выживания человечества в XXI веке, распространение экогуманитарных знаний и технологий на основе альянса экологии, гуманитарных наук и искусства. Наш журнал – это живой форум теорий и практики, обеспечивающих согласование потребностей человека и планетарной жизни в интересах устойчивого развития.
Журнал предполагает диалог и сотрудничество экологов, философов, медиков, педагогов, психологов, художников, писателей, музыкантов, дизайнеров, социальных активистов, представителей деловых кругов во имя экогуманитарных ценностей, здоровья и благополучия человека в тесной связи с заботой об окружающей среде. Журнал поддерживает разработку и внедрение новых экогуманитарных концепций, технологий и практик.
Одной из приоритетных задач журнала является научное обоснование и пропаганда роли искусства в альянсе с экологией и гуманитарными науками для восстановления и развития конструктивных отношений с природой, формирования экологического сознания и пропаганды природосообразного образа жизни.
Журнал публикует статьи, описывающие новые концепции и практики, технологии и данные прикладных исследований на стыке гуманитарных наук, экологии и искусства, интервью и отчеты о конференциях, относящиеся к экогуманитарной области; представляет художественные работы, музыку и иную творческую продукцию.
Периодичность: 2 выпуска в год.
В соответствии с Законом РФ о средствах массовой информации (СМИ), Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзором) 22.09.2020 сетевое издание зарегистрировано и ему присвоен регистрационный номер
Эл №ФС77-79134.
Учредитель / Издатель / Главный редактор: Копытин Александр Иванович
Tel: +7 921 3277429 с 18.00 до 21.00 ежедневно по московскому времени
Email: alkopytin59@gmail.com
Почетный соредактор: Левин Стивен
Возрастная категория: 12+
Без разрешения редакции запрещено воспроизведение материалов в каких бы то ни было изданиях, будь то печатные, электронные или иные. Опубликованные в журнале материалы разрешается использовать только в личных некоммерческих целях — научных, образовательных, учебных и т.п.
При цитировании материалов журнала «Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика» ссылка на первоисточник обязательна. Для удобства цитирования в конце каждой оригинальной статьи помещена библиографическая ссылка, которую можно легко скопировать.