Сидорова В.В. ОСМЫСЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ КУЛЬТУРЫ И ПРИРОДЫ С ПОЗИЦИЙ ЭКСПРЕССИВНЫХ ИСКУССТВ И ТЕРАПИИ

УДК 159.99

ОСМЫСЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ КУЛЬТУРЫ И ПРИРОДЫ С ПОЗИЦИЙ ЭКСПРЕССИВНЫХ ИСКУССТВ И ТЕРАПИИ*

Сидорова Варвара

канд. псих. наук, Ph.D. (European Graduate School), REAT, директор Института терапии искусствами «Искусство и сознание», доцент кафедры индивидуальной и групповой психотерапии факультета клинической и консультативной психологии при МГППУ (Москва)

*Статья подготовлена на основе главы «Культура и природа: игра экопоэзиса» («Culture and Nature: The play of ecopoiesis»), вошедшей в коллективную монографию «Экопоэзис: новая перспектива экспрессивных и креативных терапий в XXI веке» («Ecopoiesis: A new perspective for the expressive and creative arts therapies in the 21st century». London and Philadelphia: Jessica Kingsley Publishers, 2022) под общей редакцией Стивена Левина и Александра Копытина.

Аннотация

В статье на примере человеческого тела рассматривается единство культурного и природного измерений человека. Тело выступает в качестве природной основы человека, соединяя нас с органикой природной жизни. При этом искусство является средством организации и выражения разных аспектов телесного опыта человека. Обозначается роль экспрессивных искусств и полимодальной терапии экспрессивными искусствами. Подчеркивается, что экспрессивные искусства восстанавливают связь с телом, природой и традиционными культурами, возвращая человеку древнюю мудрость в современных условиях.

Ключевые слова: природа, культура, тело, экспрессивные искусства, культурно-ориентированная экспрессивная арт-терапия

 

Введение

У человека двое родителей: природа и культура. Как человек не может существовать без природы, с которой мы находимся в постоянном обмене, так он не может существовать без культуры – того пространства человеческих смыслов, способов бытия и восприятия мира, которое делает человека человеком. Недостаточно родиться в человеческом теле, чтобы стать человеком, нужно вырасти в среде людей. Мы можем представить себе природу без человека и без культурного влияния, но мы не можем представить человека без природы и культуры; наше тело является частью природы. Если бы мы не входили в пространство культуры, мы бы не стали людьми. Мы живем культурными ценностями и смыслами, мировоззрениями, интериоризированными в процессе общения [5]. Наше мировоззрение определяется как общей для всех людей человеческой культурой, так и специфическими особенностями конкретной культуры. Каждый человек развивается в определенной культурной среде, укорененной в физических особенностях мира, его географических особенностях и ландшафте, который виден и ощущается.

Взаимодействие между природой, культурой и людьми является предметом нескольких областей научного знания, таких как культурная антропология, психологическая антропология, этносемантика, этнолингвистика и геопсихология. Видимая география создает внутреннюю географию, географию души народа. Например, Бердяев и Подорога связывали необъятность русской души с необъятными ландшафтами России [2, 8, 9]. В похожем ключе Клод Леви-Стросс рассматривал мифологические системы координат как классификационные сетки, где измерения формируются и фиксируются конкретными особенностями физической среды, тем самым создавая версию физического мира как текста [7]. Проблема в том, что мы не можем установить прямой контакт с природой без посредничества концептуальных «культурных очков».

Творческое взаимодействие с природой также может быть исследовано посредством экспрессивных искусств, позволяет выйти за рамки ограниченных восприятий и установить собственный, субъективный контакт с миром, получить живой и воплощенный опыт, свободный от утилитарных целей. Поскольку мы не можем избавиться от культурного посредничества в наших отношениях с природой, почему бы не использовать его более осознанно, опираясь на опыт тех культур, которые могут обогатить наше восприятие природы? Формы искусства, созданные в лоне этих культур, могут выступать в качестве посредников и становиться своего рода «рамкой» [19, Р. 89] для понимания практики экспрессивных искусств и направления работы сознания, как это делает любая форма искусства. В то же время эти формы искусства могут допускать субъективную, творческую встречу с Третьим [19, Р. 131], процесс, который включает не концептуальный, а телесный опыт.

На разных этапах развития человечества существовали разные отношения между природой и культурой. Во многих культурах сохранялся миф о некоем Золотом веке. По мнению Мирчи Элиаде [15], этот миф восходит ко времени неолитической революции и может считаться реакцией на возникновение земледелия. В мифе о Золотом веке до начала земледелия люди жили в полной гармонии с природой. Природа изображалась как райский сад, а люди были естественными, невинными, не обремененными внутренними противоречиями и социальными условностями. Люди Золотого века, как представлялось, могли управлять стихиями и животными или разговаривать с ними, не чувствуя себя отделенными от них. В традиционных культурах земля и природа воспринимались как живые организмы. Природа рассматривалась как живое тело, оживала и олицетворялась, а земля и пространство вокруг наделялись священными качествами. В русской традиционной культуре, характеризующейся акцентом на семейных связях, Мать-Земля и Отец-Небо воспринимались как часть большой семьи. В индийской культуре весь воплощенный мир представлялся в виде Священной Коровы.

Во многих традиционных культурах, где не утрачены протошаманизм и анимизм (например, в традиционной культуре индейцев Южной Америки и коренных народов Севера), земля и природа воспринимаются как «гигантское чувствующее существо, находящееся под влиянием той же силы, которая влияет на нас» [25, Р. 29]. Вот почему многие коренные народы отождествляли себя с землей, на которой они жили, даже принимая личные имена, которые отражали природные явления или места в окружающем ландшафте, например, «Движущееся облако», «Низкая гора» или «Глубокая река». В таких именах мы видим выражение идентичности, основанное на соединении человека с окружающим миром. Например, австралийские аборигены племени йимитирр связывали части тела со сторонами света, ощущая и определяя свое тело по отношению к большому телу земли [25, P. 29]. Способ взаимодействия с природой во многом определяется конкретной культурой.

Стивен Левин приводит пример английского и французского сада как связанных с разными способами организации пространства природы, где в первом случае человек оставляет возможность естественности как части ландшафта, а во втором формирует регулярный сад [23]. Можно также вспомнить японские и китайские сады как отражающие человеческое умение связывать природу и духовный опыт, сочетая рукотворное и естественное. Источником древнеяпонских представлений о мире, например, является синтоизм, в основе которого лежат пантеизм и примитивный анимизм — представление о душе мира, живущей в каждом предмете, одушевленности вещей, как они есть в природе. Отсюда — бережное отношение традиционной японской культуры к природному миру, неприятие насилия, отказ от изменения природы и культ естественного, нетронутого, того, что не создано руками человека.

Однако, традиционное сознание японцев совершает своего рода разворот от природы к культуре и обратно к природе (природа — культура — природа). Можно сказать, что главная черта японской культуры — искусное подчеркивание естественного характера природного объекта. Предполагается активная работа сознания, которая и придает природному объекту определенное культурное содержание, которое подчеркивает и проявляет его природу, не трансформируя и не нарушая ее. Примерами этого являются японские сады или японское искусство любования камнями суйсэки. Нетронутая, невозделанная природа сама по себе не является предметом интереса и восхищения для японцев, но японский сад, тщательно возделанный и передающий красоту дикой природы в ее идеальной форме, становится для них центром внимания.

Культурные установки по отношению к телу и природе породили разделение между духом и материей, которое мы наблюдаем в современном мире. Согласно этой системе представлений, природа воспринимается как материя, которая пассивна и может подвергаться различным насильственным воздействиям со стороны человека.

В современном мире в результате различных факторов, вызванных культурой, урбанизацией, технократизацией и глобализацией, можно видеть четыре основные точки разрыва: а) разорванные связи в отношениях с телом; б) потеря связи в отношениях с природой; в) отчуждение между людьми (например, одиночество, которое испытывают люди в мегаполисе); и г) потеря связи с традиционными культурами. Чувства разобщенности и изоляции, по сути, являются причиной многих психических заболеваний и внутренних конфликтов людей, живущих в современном мире. Терапия экспрессивными искусствами направлена ​​на то, чтобы вернуть эти утраченные связи, помогая восстановить контакт с телом, природой, с другими, с мудростью традиционной культуры, что, в конечном итоге, приводит к обновленному чувству сотворчества со всем миром.

Тело природы —природа тела

Мы живем в телах, которые по сути являются мостом между природным и культурным миром. Говоря о теле, мы прежде всего говорим о «теле, ощущаемом изнутри, о подвижной, пульсирующей, изменчивой стихии внутренних ощущений, впечатлений, волнений» [3, С. 9]. Тело «оказывается тем пространством, которое вмещает в своих живых элементах интерференцию и интеграцию внешнего предметного мира, мира языка, мира культуры и внутреннего мира человека» [там же, С. 10].

Многие направления современной психотерапии (телесно-ориентированная терапия, танцевально-двигательная терапия, процессуально-ориентированная терапия и другие), а также терапия экспрессивными искусствами обращают внимание на тонкие телесные реакции и воспринимают тело как высокоорганизованную сущность, хранящую память обо всех событиях и постоянно находящуюся в состоянии реагирования на внешние и внутренние раздражители. Однако, в отличие от многих других форм терапии, экспрессивные искусства имеют дело с живой экспрессивной телесностью, с телом, наполненным смыслами; говорящим, думающим, чувствующим; телом, которое превращается в звучащий инструмент. Мы развиваем способность тела реагировать, переживать любое содержание сознания, быть и чувствующим, и выражающим.

Наши основные представления о мире коренятся в теле и наших чувствах. Они формируются в раннем детстве и основываются на опыте исследования физического мира, который впоследствии становится материалом для построения метафор и описания мира. Например, угловатый, колкий объект будет восприниматься как опасный и, следовательно, злой, а мягкий и круглый — как добрый [1]. По Арнхгейму, чтобы понять глубину ума, нужно понять физическую глубину [16]. Познавая физический мир через чувственные впечатления и опыт, ребенок осваивает некий первичный язык. Мы возвращаемся к нему, работая средствами экспрессивных искусств, но на новом уровне, вспоминая полимодальные основы сознания и связывая его с нашими высшими функциями, способностью видеть прекрасное и творить. Тем не менее, любой язык или искусство, будь то музыка, рисование или поэзия, все равно переживаются на телесном уровне. Тело — это интегратор, внутри которого происходит психическая интермодальная жизнь [3]. Метафоры позволяют нам идентифицировать особенности телесного опыта в культурном контексте. Метафоры могут быть посредниками в терапевтическом процессе; используя методы интермодальной терапии экспрессивными искусствами, они могут помогать создавать изображение и быть выражены, исследованы и преобразованы в танце или музыке.

Тело и вовлеченность в телесный опыт играют существенную роль в психотерапевтических направлениях, связанных с искусством. Джордж Лакофф и Марк Джонсон утверждают, что движение и телесный опыт также лежат в основе когнитивных функций, таких как категоризация, метафоризация и математика. Первичные метафоры (например, верх = сила, легкость = радость) исходят из телесного опыта [22].

Чувственный опыт категоризируется и может храниться в памяти в виде образов, которые, в свою очередь, «являются материалом для создания базовых и сложных метафор, а также новых образов, которые могут способствовать «кристаллизации, воплощенной в произведении искусства» [19, Р.31]. Тело играет определяющую роль в нашем понимании реальности, является ключом к пониманию того, что с нами происходит, в то время как метафоры позволяют идентифицировать особенности телесного опыта в культурном контексте. «Тот факт, что мы выражаем свое состояние с помощью метафор, и что другие понимают нас, на самом деле является культурным феноменом и подразумевает сочетание различных ссылок, позиций и форм опыта» [22, Р.16].

Культура формирует телесность как набор методов обращения с телом, его внешний вид и внутренние проявления, отношение к телу и его частям, размещение в пространстве, взаимодействие его частей, характер движений и т. д. Мы можем говорить о влиянии, которое оказывают на тело не только культуры, но и субкультуры. Опыт экспрессивных искусств обеспечивает осознание культурных смыслов, которые наполняют тело. В то же время, экспрессивные искусства предлагают иной взгляд на наше более обширное «тело природы».

Мы можем провести параллели между тем, как человек относится к своему собственному телу, и тем, как он относится к «телу Земли» или «телу природы». Экспрессивные искусства и современные основанные на творческой экспрессии психотерапевтические подходы предлагают новый взгляд на телесность, в котором тело является не неодушевленной, пассивной материей, а живым, чувствующим и мыслящим, наполненным культурными смыслами, будучи при этом частью природы. Такой взгляд на природу тела вызывает изменения в наших отношениях с «телом природы» и «телом Земли»: они также больше не рассматриваются как неодушевленные объекты, а воспринимаются как живые организмы, сложные и значимые, и наши тела являются их частью.

Восстановление связи        

Формы искусства и процесс создания произведения искусства являются посредниками и средствами формирования системы представлений, которые позволяют устанавливать связь с различными явлениями внешней и внутренней реальности, включая тело и природу. Искусство, предметы быта, ритуалы, церемонии, язык и этикет представляют собой набор культурно-специфических средств формирования сознания. Искусство, литература и религия также являются средствами взаимодействия с психической жизнью. Выготский в своей книге «Психология искусства» рассматривал искусство как «социальную технику чувств» [4, С. 5].

Практически во всех культурах, сохранивших традиции анимизма и протошаманизма, отношение к «телу природы» и природе человеческой телесности характеризуется тем, что они не воспринимаются отдельно. То же самое характеризует экспрессивные искусства как форму терапии. Они делают возможным объединение природы и человека, воссоединения человека с природой посредством тела. К практикам соединения с телесными аспектами опыта, как затрагивающими природную часть человека можно отнести, например, «разговор» с природой, землей и стихиями посредством природных объектов, употребление ритуальной пищи, ритуальные подношения и т. д.

Работа с найденными природными объектами является одним из методов современного эко-арт-терапии и экологической терапии экспрессивными искусствами, которые, по сути, возвращают современным людям древние способы взаимодействия с миром. Во многих традиционных культурах мы находим такие формы использования экспрессивных искусств с целью соединения с природой, которые применяют найденные объекты. Традиционные формы искусства могут быть терапевтически использованы на основе «культуроориентированной терапии экспрессивными искусствами» [14, С.267]. Например, русский хоровод, как и многие круговые танцы, связаны с представлением о цикличности разных природных процессов на индивидуальном и коллективном уровнях. Существует огромное количество традиционных моделей хоровода; каждая из них имеет определенное значение и смысл.

Другой пример использования традиционных форм искусства в терапии — традиционное индийское рисование мандал и узоров на земле, называемое «колам» или «ранголи». Практика их создания служит установлению связи людей с землей и, в то же время, помогает ощутить изменчивость и непостоянство вещей, поскольку узоры, сделанные из рисовой муки, быстро исчезают под ногами прохожих, уносятся ветром или съедаются насекомыми. Эта форма искусства позволяет пережить опыт единения с внешним миром.

Формы искусства определенной культуры, используемые в контексте интермодальной терапии экспрессивными искусствами, становятся средствами корректировки работы сознания, которые «расширяют репертуар игры» [20, Р. 79] и позволяют выстраивать новые отношения с телом, природой и другими людьми. Любой акт творчества, создания чего-то нового, будь то рисунок, танец или какая-либо другая форма искусства помогает установить связь со средой через тело. Мы не ограничены использованием традиционных форм искусства, но в них мы можем найти коллективные смыслы. Эти смыслы начинают усваиваться и переживаться на субъективном уровне, как будто открываются заново во время творческих актов, через использование конкретной формы творческой экспрессии.

В контексте экспрессивных искусств сама форма искусства также может быть изменена. Например, вместо использования ритуального тибетского барабана, где текст молитвы пишется на круглой поверхности и затем повторяется при вращении барабана, я предложила своим клиентам писать стихи на круглых палочках, прокатанных и отполированных морскими волнами и выбеленных солнечным светом. Текст был написан по спирали; его можно было читать много раз, как мантру или молитву. Я назвала эту практику «поэтическими палочками». Паоло Книлл приводит пример использования скульптуры в качестве часового или стража в саду, что отсылает к традиции древних пограничных божеств, помещенных на границы в качестве покровителей [19, Р. 40].

В современном контексте терапии экспрессивными искусствами мы можем использовать формы искусства, рожденные в недрах той или иной культуры или субкультуры, реализуя их на основе цифровых технологий. Мы можем использовать фотографии, истории в Instagram или любую форму присутствия в социальных сетях, которая представляет собой современное проявление невидимой сети Индры, что позволяет людям чувствовать резонанс и контакт.

Наш опыт показал, что расстояние не препятствует такой работе. Например, один из способов ритуальной настройки друг на друга во время работы в Zoom — это показывать свою ритуальную еду, фрукт или сладость. Это становится своего рода подношением. Тот факт, что у нас есть зеркальные нейроны и интермодальная память мозга, гарантирует, что мы можем чувствовать вкус и запах клубники, даже если видим ее только на экране, и, таким образом, можем испытывать чувство связи друг с другом, даже находясь на расстоянии.

Еще более удивительным является тот факт, что другие понимают нас, даже когда мы общаемся удаленно с помощью компьютеров и усиливаем наш вербальный язык языком движения или создавая изображений, которые вызывают эмоциональный отклик. Наиболее адекватный способ усилить связь со средой и друг другом — это использовать концепцию множественных резонансов. Создавая резонансы на разных уровнях, мы можем испытывать чувство связи и единства, даже общаясь в онлайн формате. При этом можно опираться на использование таких понятий, как «коллективный резонанс» [27], «эстетический резонанс» [18], «межличностный резонанс» [28], «соматический резонанс» [26].

В эпоху пандемии информационные технологии также служили проводниками, помогающими установить связь между нашим разумом и телом, поскольку любая активность сознания переживается на телесном уровне. Даже когда мы сидим за компьютером, наше тело чувствует вовлеченность. Можно говорить о новом феномене удаленной коммуникации, переживаемой на основе информационно-коммуникационных технологий. Они, по сути, являются инструментами культуры, которые помогают нам устанавливать связь как в прямом, так и в переносном смысле. В нашей удаленной работе на семинаре «Тело природы — природа тела» мы установили связь с природой, своими телами и друг с другом. Техническое оборудование служило посредником для укрепления связи с природой.

Заключение

Природа и культура существуют в постоянном творческом взаимодействии друг с другом. Человек не может существовать вне своего культурного и природного контекста. Мы можем использовать культурные посредники и искусство для создания ситуаций переживания присутствия в природной среде и своем теле, что устраняет невротическое разделение, связанное с множеством проблем современных людей. В контексте интермодальной экспрессивной терапии мы можем развивать способность тела к экспрессивному диалогу, постулируя единство тела и сознания. Человеческое тело, как и сознание, насыщено культурными смыслами, в частности, смыслами конкретной культуры. В контексте ориентированной на природу терапии экспрессивными искусствами [17] мы можем понимать тело как проявление мудрости природы и восстанавливать связь с телом и природой, постигая единство природы тела и тела природы. Разные способы взаимодействия с природой, связанные с традиционными культурами, могут быть использованы в контексте терапии экспрессивными искусствами, ориентированной на культуру и природу.

Экспрессивные искусства восстанавливают нашу связь с телом, природой и традиционными культурами, возвращая древнюю мудрость в современных условиях используя современные формы передачи и хранения информации, разных аспектов человеческого опыта с помощью современных технологий.

Литература

1. Артемьева Е. Ю. Основы психологии субъективной семантики. – Москва: МГУ, 1980.
2. Бердяев Н.А. Судьба России. – Москва: Издательство МГУ, 1990.
3. Василюк Ф.Е. Структура образа // Вопросы психологии. – 1993. – № 5. – С. 5-19.
4. Выготский Л.С. Психология искусства. – М.: Лабиринт, 1998.
5. Выготский Л.С. Психология развития человека. – М.: Эксмо,   Смысл, 2005.
6. Кодзики. Записи о деяниях древности. – Санкт-Петербург: Кристалл, 2000.
7. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. – М.: Республика, 1994.
8. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. – Москва: Ad Marginem, 1993.
9. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. – Москва: Канон+, 2021.
10. Сидорова В.В. Культурная детерминация образа сознания. Автореф. дисс. на соискание уч. степени канд. психол. наук. – Москва: МГППУ, 2005.
11. Сидорова В.В. Культура образа (культурная детерминация образа сознания на примере русской и японской культур). – Харьков: Гуманитарный центр, 2012.
12. Сидорова В.В Культура образа: культурная детерминация образа сознания. ‒ Харьков: Гуманитарный центр, 2017. 
13. Сидорова В.В. Танец рисунка, голос линии, поэзия жизни. Интермодальная терапия экспрессивными искусствами. – Москва: Генезис, 2018.
14. Сидорова В.В., Василюк Ф.Е. Кросс-культурное исследование стратегий работы сознания (на материале русской и японской культур). Вып. 2: Психотерапия. Сознание. Культура / Под общ. ред. Ф.Е. Василюка. ‒ М.: МГППУ, ПИ РАО, 2009.
15. Элиаде М. Сакральное и мирское. – Москва: МГУ, 1994.
16. Arnheim R. New essays on the psychology of art. – Berkeley, CA: University of California Press. – 1986.
17. Atkins S. & Snyder M. Nature-based expressive arts therapy. – London and Philadelphia, PA: Jessica Kingsley Publishers, 2018.
18. Berry W. The long-legged house. – Washington, DC: Shoemaker & Hoard, 2004.
19. Knill P.J., Barba H.N., & Fuchs M.N. Minstrels of soul: intermodal expressive therapy. – Toronto: Palmerston Press, 1995.
20. Knill P.J., Levine E., & Levine S. Principles and practice of expressive arts therapy. – London and Philadelphia, PA: Jessica Kingsley Publishers, 2005.
21. Kumar S. Eco-psychology: an eco-spiritual view // Journal of Holistic Healthcare. – 2009. –  Vol. 6, №3. – Р. 11–13.
22. Lakoff G. & Johnson M. Metaphors we live by. – Chicago, IL: University of Chicago Press, 1980.
23. Levine S. Nature as a work of art: toward a poetic ecology // Poiesis: A Journal of the Art and Communication. – 2012. – Vol. 14. – P. 186–193.
24. McNiff S. The arts and psychotherapy. – Springfield, IL: Thomas, 1981.
25. Mindell A. Earth-based psychology in shamanism, physics and taoism. – Portland, OR: Lao Tse Press, 2007.
26. Rand M.L. What is somatic attunement? (somatic resonance) // Annals of the American Psychotherapy Association. – 2002. – Vol. 5, №6. – Р. 30.
27. Rogers N. The сreative connection for groups, science and behavior. – Palo Alto, CA: Science and Behavior Books, 2004.
28. Selvam R. Trauma, body, energy and spirituality // Positive Health. – 2004. – May. – Р. 15–18.

 

Ссылка для цитирования

Сидорова В.В. Осмысление отношений культуры и природы с позиций экспрессивных искусств и терапии // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. – 2025. – T. 6, № 1. [Электронный ресурс]. – URL: http://ecopoiesis.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен

Sidorova V.V. Understanding the relationship between culture and nature from the perspective of expressive arts and therapy // Ecopoiesis: Eco-Human Theory and Practice. – 2025. – Vol.6, №1. – URL: http://ecopoiesis.ru